Топ новости
Александр Медведев рассказывает о кинотеатральном дебюте режиссёра Куаныша Бейсека «Дәстүр». В тексте присутствуют незначительные спойлеры, необходимые для понимания контекста. Важные же детали сюжета не раскрыты.
Кинотеатральному дебюту режиссёра Куаныша Бейсека «Дәстүр» предшествовала не только мощная промо кампания в социальных сетях, но и высокие ожидания зрителей, хорошо знакомых с творчеством бывшего участника проекта «Ирина Кайратовна», создавшего для коллектива ряд ярких и резонансных клипов. Куаныш (или Кука, как его называют друзья и коллеги по цеху) – классический серый кардинал, предпочитающий чаще оставаться вне кадра, чем быть его ключевым элементом. Однако, с личным брендом у режиссёра нет никаких проблем – широкая публика знает своего героя в лицо и активно поддерживает все его начинания. Так случилось и со второй полнометражной картиной Куаныша, сочетающей в себе элементы социальной драмы и хоррора, – в премьерный день найти свободное место в кинотеатрах Алматы было непростой задачей.
Действие картины происходит в вымышленном ауле, иронично названном Болашақ, где красавицу Диану по дороге с выпускного насилует местный хулиган Болат. Отец Болата, Нурсултан, владелец крупного хозяйства, заручившись поддержкой местного акима, убеждает родителей Дианы, обычных рабочих, выдать дочь замуж за насильника, чтобы уберечь себя от позора, спасти сына от тюрьмы и, ну знаете, соблюсти традиции. Сразу после свадьбы жизнь влиятельной семьи превращается в кошмар.
Не хочется обесценивать труд авторов и маркетологов фильма «Дәстүр», но нельзя игнорировать факт, что как минимум частью поднятого вокруг картины хайпа она обязана волне общественного возмущения и интереса к теме бытового насилия, поднявшейся после жесткого убийства Салтанат Нукеновой. Конечно, это далеко не первый подобный случай, но, ввиду статуса убийцы, не вызвать бурной реакции это дело просто не могло. Тем не менее, сатирические ролики на тему бытового насилия с участием локальных звезд и инфлюенсеров, публиковавшиеся в рамках рекламной кампании, отлично подогрели ожидания и без того возбужденной аудитории. Казалось бы, какое отношение это имеет к конечному продукту и его художественным качествам? На самом деле, именно здесь и кроется главная ошибка создателей, ведь промо «Дәстүр» говорит о проблеме бытового насилия гораздо больше, чем сама картина.
Введение зрителя в заблуждение – приём не новый, не самый сложный и весьма действенный, несмотря на свою этическую спорность. Студии не раз подкидывали нам вялые, ленивые и безжизненные поделки под видом эпичных блокбастеров, но зритель только рад обманываться. В конце концов, на фоне происходящих в мире и стране событий, нужда в эскапизме сильна как никогда. Но эксплуатация настолько болезненных для нашего общества тем без всестороннего их исследования в самом произведении – обман далеко не безобидный. И женская часть аудитории, на которую была нацелена реклама картины, ещё до релиза начала улавливать тревожные сигналы на уровне позиционирования героини Дианы как главного зла истории, обвиняя автора в демонизации жертв насилия. После выхода «Дәстүр» на экраны стало ясно, что суть далеко не в этом. Никакой демонизации несчастной девушки здесь нет. Вместо этого мы получаем абсолютное её обезличивание и обесценивание её страданий.
Уставший от бессилия и произвола народ хочет насладиться торжеством справедливости хотя бы на экране. Но «Дәстүр» не даёт этим эмоциям выхода, потому что на уровне заявленной проблематики для персонажей в контексте произошедшей в начале трагедии к финалу не решается абсолютно ничего.
Более того, линия наказания за содеянное, до самой кульминации подававшаяся в одной тональности, внезапно меняет свой курс в третьем акте, переставляя акценты с чётко обозначенной проблемы сексуализированного насилия на абстрактные понятия вроде кризиса духовности. Вишенкой на торте служит спорная концепция бумеранга, продвигаемая авторами в качестве альтернативы правосудию или, на худой конец, мести. При этом даже не возникает вопроса, был ли смещен фокус ради неожиданного поворота сюжета. Очевидно, что не был.
Ранее о наболевшем уже рассказывала картина Аскара Узабаева «Бақыт», где без маркетинговых уловок и жанровых фокусов, чётко и ясно были обозначены масштабы проблемы. При этом зритель получает награду за путь, пройденный вместе с героиней. Это не классический голливудский хэппи-энд, финал остается трагичным, но чувство удовлетворения, когда жертва берётся за оружие, чтобы нанести удар тирану, все же возникает. Несправедливо недооцененный шедевр «Арман. Когда ангелы спят» вообще зашел на территорию эксплуатационного кино и сам того, скорее всего, не осознавая, подарил нам первый ревенджсплотейшн со всеми ключевыми атрибутами жанра.
Ничего подобного в «Дәстүр» нет. Жертва насилия так и остается жертвой, связанные руки блюстителей закона так и остаются связанными, а те, кто мог бы вершить правосудие своими руками, жадно пересчитывают купюры. Единственное спасение в этой ситуации предлагает лишь местный имам, который помолится за твою душу постфактум. Критика архаичного уклада, о которой так уверенно говорит режиссёр, не предлагает никакой альтернативы. Сюжет картины выстроен так, что к моменту начала третьего акта ни героиня, пережившая насилие и предательство родных, ни проблема глобально уже не будут иметь какого-либо значения на повествовательном или смысловом уровне.
Финал практически полностью отдан борьбе проповедника за душу и тело несчастного парня, оказавшегося в плену джинна. Парень, кстати, и есть наш насильник. А это уже плевок в сторону целевой аудитории. Или аудитории, поддержка которой так важна для поддержания ажиотажа вокруг премьеры – в данном случае это не важно. Понятно, что взрослому человеку с уже сформированной системой ценностей сложно что-то внушить, и если к условным тридцати годам ты не понимаешь, что поднимать руку на женщину нельзя, то никакой фильм этого не изменит. Но если темы и подтемы уже обозначены, то стоило бы заявленные линии довести до какого-то логического конца. Благо, по заявлениям создателей, часть сборов будет направлена фондам и медиа, предоставляющим помощь жертвам насилия, а это уже хороший кейс и пример для других.
Так что же на самом деле представляет собой «Дәстүр» и о чём это кино с нами говорит? А говорит оно о том, что только вера (в данном случае ислам) способна спасти тебя там, где бессильны полиция, суды и даже собственные родители. По сути, везде. Насилие не прекратится, произвол продолжится, но любого насильника, убийцу или коррупционера обязательно ждёт наказание – на следующее утро или через годы, так или иначе, будь в этом уверен. А раз твоя собственная жизнь все равно под угрозой, то пора начинать беспокоиться о жизни загробной – уж там-то мы вдоволь повеселимся над страданиями наших обидчиков. И не так важно, это ли хотел сказать своему зрителю режиссёр или нет – именно это по сути и прозвучало. Это прослеживается даже на уровне персонажей – в глаза, например, бросается осуждение материалистического мировоззрения и коммунистического прошлого одного из злодеев картины. Безбожник и материалист – чем не портрет настоящей сволочи?
При всех минусах «Дәстүр» и её позиционирования, нельзя не отметить хорошую динамику, ровный монтаж и умение создать гнетущую атмосферу надвигающегося ужаса даже в тех эпизодах, от которых это обычно не требуется. Как опытный и, безусловно, талантливый клипмейкер, Бейсек старается подавать каждое действие настолько изобретательно, насколько это возможно. Элементы хоррора, возможно, впервые за всю историю казахстанского кино, здесь применены с пониманием всех возможных тонкостей. Конечно, не везде это работает так, как надо, а старым добрым джампскером создатели иногда жертвуют ради какого-нибудь другого эффектного приёма (в картине, к примеру, много сцен, снятых одним длинным кадром), но за попытку разобраться, как действительно работает жанр, команду стоит похвалить. И пусть ужас чаще исходит от самих ситуаций, а не от их творческой реализации, эти ситуации, всё-таки, тоже являются результатом тяжелой авторской работы.
Будь «Дәстүр» частью большой хоррор-франшизы о противостоянии сельского имама разным демонам, то он прекрасно смотрелся бы третьим или четвертым фильмом серии, но с обязательным условием, что весь маркетинг построен лишь на образе протагониста – бесстрашного, непобедимого, идеального во всем. Это было бы честно. И такая франшиза хорошо вписалась бы в набирающий обороты тренд: мусульманские хорроры, особенно из Малайзии и Индонезии, пользуются большой популярностью – достаточно лишь заглянуть в соответствующий раздел какого-нибудь Netflix. К тому же, это прекрасная альтернатива засилью ужастиков о католических демонах и экзорцистах, переживающих кризис веры. Поэтому, если вдруг успех «Дәстүр» сподвигнет создателей взяться за продолжение истории, то наиболее верным будет решение превратить имама в своего рода Джона Константина местного разлива – дать ему травму, погрузить в сомнения, сделать менее плоским и однозначным.
В отличие от предыдущих попыток создать качественный хоррор не только для широкой публики, но и для ценителей, «Дәстүр» действительно заслуживает гордого звания «первый отечественный хоррор». До идеала ещё далеко, ещё есть, куда стремиться, но это свершилось – дальнейшая борьба будет вестись уже за второе место. Учитывая то, как долго мы ждали чемпиона этой гонки, новый этап тоже может затянуться надолго. Тем лучше, ведь больше режиссёров успеют попробовать свои силы в этом непростом (особенно для нас) жанре.
В итоге мы имеем интересную картину, которая действительно заслуживает внимания. Не будучи важным высказыванием о насилии и его природе, фильм может принести ощутимую пользу в борьбе с ним другими способами. И как минимум ради этого хочется пожелать ему успеха в прокате.
