При этом в акимате подчеркнули, что работа по демонополизации продолжится, и следующим этапом может стать возвращение водопроводных сетей.

Город это сообщение взбудоражило не на шутку. Потому что оно напрямую касается каждого горожанина, пользующегося услугами коммунального предприятия. Ведь ТОО «Водные ресурсы – Маркетинг» слывет образцом реформ, в которых нуж­даются все водоканалы страны.

Во всяком случае именно об этом регулярно говорили на самом высоком уровне. Предприятие посещали министры и премьер-министр, знакомившиеся с новаторскими решениями, применяемыми этой водоснабжающей организа­цией, указывая на необходимость распространять её опыт по всей республике.

К слову, учиться у шымкентских водоканальщиков приезжали не столько со всех областей республики, но и из соседних стран. Специалисты на прак­тике видели, по какому пути надо двигаться, чтобы сократить до минимума аварии на сетях, как наладить учёт потребления воды, сократить потери бесценного ресурса.

Как водится, обыватели, обсуждая намерение властей, разделились на противников и сторонников. Кто-то призывает не ломать то, что хорошо работает. Их аргумент предельно прост: перебоев с поставкой воды в Шымкенте нет, так зачем экспериментировать? Тем более что лучшее зачастую враг хорошего.

Кто-то, наоборот, считает, что стратегический объект должен принадлежать государству. Тогда, дескать, и тарифы будут копеечными, и уверенность в бесперебойном обеспечении водой гарантирована. В пылу дискуссии они даже готовы доказывать, что с водоснабжением в Шымкенте никогда проблем не было.

По меньшей мере лукавят те, кто утверждает подобное. Были проблемы, ещё какие были! Хорошо помню, как в мою квартиру, расположенную на последнем этаже пятиэтажного дома в микрорайоне «Север», летом вода не поднималась вообще.

Возвращаясь с работы, приходилось брать ведро и идти к соседям двумя этажами ниже, чтобы попросить водички. Благо тогда приборов учета не было, и люди соглашались поделиться водопроводной водой для приготовления ужина.

А в это время жильцы на первых этажах поливали этой питьевой водой из-под крана палисадники, освежали горячий асфальт перед подъездами. Кое-кто даже никогда в ванной не закрывал кран, чтобы холодная струя работала вместо кондиционера, создавая комфортный микроклимат в квартире.

Вода у меня появилась только тогда, когда, став частным, водоканал пошел по пути повсеместной установки приборов учета. Они стали охлаждающим душем для тех, кто привык бездумно транжирить питьевую воду. Всем, кто интересуется моим мнением о намерении городских властей пересмотреть итоги приватизации четвертьвековой давности, я рассказываю о том, как выживала без воды. И никому не желаю оказаться жильцом верх­них этажей, куда вода просто не поднималась.

Понимаю и переживания трудового коллектива, в котором почти тысяча работников. Они опасаются, что могут остаться без работы, и, в принципе, недоу­мевают: почему вдруг успешное предприятие понадобилось передавать государству? И делать это понадобилось в тот момент, когда даже президент объявил курс на экономическую либерализацию, направленный на масштабное и ускоренное сок­ращение доли госсектора в конкурентных сферах экономики.

К слову, в Шымкенте сегодня два водоканала. Кроме ТОО «Водные ресурсы – Маркетинг», работает ещё и государственное коммунальное предприятие «Управление водопровода и канализации» акимата Шымкента, оказывающее услуги в основном жителям новых жилых массивов. Так что горожане имеют возможность сравнить, какое предприя­тие как работает.

Кстати, несколько лет назад в Шымкенте предлагали выставить ГКП на приватизацию. Предложение исходило от руководства города.

Юридическую оценку тому, как четверть века назад прошла приватизация, насколько эффективно работает сегодня частный водоканал, масштабы проведенной модернизации, как и то, насколько в городе обоснованы тарифы на воду, даст суд.

К слову, о стоимости воды. Шымкентцы платят за неё одинаково, независимо от того, какой водоканал оказывает услугу. Кубометр воды для населения в Шымкенте стоит 86,25 тенге. Для сравнения: в Кокшетау – 86,7 тенге, в Костанае – 92,64, в Атырау – 108,98, в Актобе – 115,97, в Караганде – 133,98, в Актау – 307,06 тенге. В Астане и Алматы соответственно 69,78 и 66 тенге. И да, шымкентцы пьют воду прямо из-под крана, её не надо ни отстаивать, ни пропускать через фильтр, настолько она чистая.

Сотрудники предприятия, надеясь, что их голос будет услышан, написали открытое письмо, адресовав его органам государственного управления и президенту страны.

«Мы используем в работе новые технологии. Мы сэкономили 1,5 млрд кубометров воды, что хватило бы на 20 лет бесперебойного использования. Сэкономили 800 млн киловатт⁄часов, а также используем очищенную сточную воду для полива технических культур. Привлеченные по ЕБРК средства пошли на модернизацию производства, оборудования, систем восстановления изношенных инженерных сетей», – говорится в обращении.

Сотрудники шымкентского водоканала не скрывают, что пос­тоянные проверки, разговоры о том, что компания, мол, создана в результате приватизации, проведенной с нарушениями, мешают нормально работать.

– Идёт невероятный психологический прессинг, – считает Ирина Казаринова, не один десяток лет руководившая КОС. – Работать в таких условиях невыносимо. Судите сами. Нам сейчас говорят, что, согласно Водному кодексу, который был принят в 2003 году, сооружения систем водоснабжения и водоотведения городов должны находиться в государственной собственности. Вот только шымкентский водоканал на момент принятия закона уже почти пять лет был частным. Честное слово, руки опускаются!

В том же открытом письме отмечается, что компания рентабельна. И это на фоне многих убыточных коммунальных предприятий страны.

За годы работы предприятие выплатило в бюджет налогов на сумму в 16 млрд тенге. Соучредителю в лице акимата Шымкента выплачены дивиденды в объёме 229 млн тенге. Коллектив не понимает, почему успешно действующее предприятие нужно передавать государству?