Судя по интервью Токаева, ему, видимо, не очень понравились мемуары своего предшественника. Говоря о январских событиях, Назарбаев акцентирует на том, что попытка переворота была спровоцирована его решением о передаче полномочий Токаеву (АНК, партия, СБ). Токаев считает, что ситуация транзита стала питательной средой для заговора и резко критикует модель «двоевластия». Не сказал бы, что они друг другу противоречат.

Нужно понимать, что отношения между Ак Ордой и Библиотекой первое время, конечно, были неровные, и немало усилий потребовалось, чтобы они вошли в рабочее русло.

Понятно, что модель транзита исходила из двух причин. Во-первых, облегчить адаптацию и обоих президентов и населения к смене власти. Хочется напомнить, что ещё до транзита социологические опросы демонстрировали опасения по поводу ухода Назарбаева, которого считали гарантом межнационального согласия в стране. Во-вторых (и Назарбаев об этом писал), речь шла о том, чтобы авторитет первого президента обеспечивал контроль над той частью элиты, которая была недовольна кандидатурой Токаева.

Транзитный период затянулся. Были даже разговоры о том, что на выборы 2024 г. нужно выставить другую кандидатуру, но в итоге Назарбаев начал процесс передачи своих оставшихся полномочий новому президенту, в том числе и партии «Нур Отан», что означало и полный контроль над парламентом, правительством, да и снимало вопрос о выборах-2024.

Был решен вопрос и о смене правительства. Энергичный и авторитетный Аскар Мамин, который всегда демонстрировал лояльное отношение к Токаеву, но считался выдвиженцем Назарбаева, должен был уйти в первых числа января. После съезда партии должен был уйти и Бауыржан Байбек. Следом ожидалось решение по СБ, что помимо прочего означало полную передачу контроля над силовым блоком, в т.ч. КНБ. Накануне Токаев с согласия Назарбаева сменил большинство силовиков (СГО, АПК, МО), а главы МВД и Генпрокуратуры были лояльны новому президенту. Оставался КНБ.

Взаимная неприязнь Токаева и Масимова бросалась в глаза, да и председатель КНБ практически в открытую игнорировал нового президента. Комитет при нём стал играть в политические игрища, устраивая громкие аресты, которые больше дискредитировали саму структуру, нежели давали реальный эффект для нацбезопасности.

На мой взгляд, к попытке переворота фигуры из «Старого Казахстана» не имели. Мамин, хотя с Масимовым и дружил с детства, в авантюру бы не полез. Тоже касается и Нигматулина, отношения которого с Масимовым исторически не отличались дружелюбием. Семья Назарбаева, во-первых, никогда не была монолитом, а во-вторых, Масимов никем из её ключевых фигур (Тимур Кулибаев, Дарига Назарбаева) как авторитет не воспринимался.

Масимов мог рассчитывать только на свои ресурсы и дружескую поддержку Запада, кровно заинтересованному либо в смене власти в Казахстане на более лояльную, либо на глобальную дестабилизацию региона, которая ударила бы по России и Китаю.

Версия о том, что повышение цен на газ было устроено специально, конечно, смешна, поскольку необходимость этого самого повышения обсуждается и по сей день. Арестованные в пожарном порядке вице-министр, зам. акима и директор ГПЗ быстро вышли на свободу. Идея повышения цен на газ была использована как удобный предлог, а резкий рост мог был быть согласован с местными теневиками, которые, как известно, регулярно выступали в качестве организаторов различных «протестных акций». Все остальное было делом техники: «газовые» (социальные) митинги, быстро перерастающие в «мирные митинги» с участием «арендованных» активистов, последние перерастают в массовые беспорядки и мародерство (на сцену выходят радикалы и ОПГ, мобилизующие маргиналитет), власть распадается, жесткие меры вызывают критику Запада, президент бежит, а в переговоры вступает глава КНБ, который формирует «правительство народного доверия», тут же признанное мировым сообществом.

Нужно понимать, что план готовили те же люди, которые занимались различными экономическими и административными реформами последние 20 лет – и с известным результатом.

Президент не сбежал, а напротив показал характер и волю. Масимов, которому видно лично хватило мозгов уговаривать его бежать, был оперативно арестован, вместе с верхушкой КНБ. Токаев обратился за помощью к ОДКБ и в Казахстан оперативно были передислоцированы российские и иные миротворцы. Президент проигнорировал требования Запада вступить в переговоры с «мирными протестующими», которых уже нигде не было видно, и отдал приказ – бить на поражение. После чего значительная часть иностранных специалистов унеслась из страны по «зеленому коридору». Полиция смогла провести спецоперацию и взять некоторых лидеров «повстанцев» на месте, после чего началась зачистка Алматы. Даже те силовики, которые были, как минимум, тихо лояльно Масимову, вынуждены были принять участие в контртеррористической операции. Многих из них зачистили уже позже.

Провал переворота, очевидный уже 6 января, привёл к переформатированию кампании по информационной поддержке, сделав упор на «российских оккупантах», «кровавых приказах президента», «мирных митингующих, подвергнутых жестоким пыткам», но особого эффекта это не возымело. Население достаточно видело своими глазами – и террористическое нападение на органы власти, и мародерство на улицах, и миф о «мирном протесте» особенно никому не зашел.

Токаев же объявил о новом курсе реформ, обновил силовые структуры, показательно наказал всех, кого только можно, провел амнистию, поручил мандат на референдуме и досрочных выборах.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора